240.
Графъ Шатурскiй
(09.05.2005 01:23)
0  
Всех с Праздником.
_____________________________________________________
...до сих пор поют «Баксанскую». Написана она в январе 1943 года, во время боев на перевалах Кавказа. Война еще в самом разгаре, и освобождение Кавказа только началось. Армия воюет, будучи снаряженной гораздо хуже своих противников — горных егерей Вермахта. Знаменитое восхождение на Эльбрус, когда наши альпинисты сняли установленное немцами знамя рейха и водрузили красное знамя, проходило почти без альпинистского снаряжения, в полушубках и валенках с подвязанными кошками. Песня впитала и это, и многое другое, что помнили отступавшие по предгорьям солдаты. Братские могилы, бои в Баксанском ущелье, павший по дороге скот — те самые «кости на Бассе», «могилы под Ушбой»… И то, что перевалы Кавказа так и не отдали. И корпус от гранаты, в котором, как это принято у альпинистов, была оставлена записка о восхождении. Нашли ее только в 1953 году. В ней говорилось: «В дни, когда враг побежал под ударами Красной Армии, мы поднялись сюда — без веревок и палаток, в шубах и валенках — по суровым стенам Донгуз-Оруна, чтобы показать путь наступающим войскам. Каратаева, Грязнов, инструкторы альпинизма, 3.1.43 года.»Вот он, текст «Баксанской», как ее пели альпинисты 50-х, 60-х и 70-х, а позже — и «ограниченный контингент» 80-х.
Слова Андрея Грязнова, Любови Каратаевой, Ники Персиянинова, Анатолия Багрова и др.
Муз. Б. Терентьева (из песни «Пусть дни проходят»)
Где снега тропинки заметают, (вариант: «Там, где снег…»)
Где лавины грозные шумят,
Эту песнь сложил и распевает
Альпинистов боевой отряд.
Нам в боях родными стали горы,
Не страшны бураны и пурга: (вариант: «…метели…»)
Дан приказ — недолги были сборы
На разведку в логово врага.
Пр..: Помнишь, товарищ, белые снега,
Стройный лес Баксана, блиндажи врага?
Помнишь гранату и записку в ней
На скалистом гребне, для грядущих дней?
Помнишь, товарищ, вой ночной пурги,
Помнишь, как бежали в панике враги?
Как загрохотал твой грозный автомат,
Помнишь, как вернулись мы с тобой в отряд?
На костре в дыму трещали ветки,
В котелке дымился крепкий чай.
Ты пришел усталый из разведки,
Много пил и столько же молчал.
Синими, замерзшими руками
Протирал вспотевший автомат,
И о чем-то думал временами,
Головой откинувшись назад.
Пр.:
Там, где днем и ночью крутят шквалы,
Тонут скалы грозные в снегу,
Мы закрыли грудью перевалы
И ни пяди не дали врагу.
Час придет — решительным ударом
В бой пойдут советские полки,
Впереди других блестят недаром
Альпинистов грозные штыки.
* * *
в 60-е годы песня была дописана, в том числе и некоторыми из тогдашних авторов. Теперь последняя строфа и припев звучали
так:
…День придет — решительным ударом
В бой пойдет народ в последний раз,
И тогда мы скажем, что недаром
Мы стояли насмерть за Кавказ.
Пр.: Время былое пролетит, как дым,
В памяти развеет прошлого следы,
Но не забыть нам этих грозных дней,
Вечно сохраним их в памяти своей.
Шуткам не учат в наших лагерях,
Но, когда придется воевать в горах,
Вместе с ледорубом возьмешь ты автомат,
И, как на страховке, сожмешь его приклад.
Помнишь, товарищ, белые снега,
Стройный лес Баксана, блиндажи врага,
Кости на Бассе, могилы под Ушбой
Помнишь, товарищ? Вспомни, дорогой…
А первоначальные восемь сточек припева в «народной» версии песни разделились надвое, и первое четверостишие припева пелось после первого куплета, а второе — после второго.
|
